Ученик убийцы - Страница 51

БОГАТЫЕ ЗАПАСЫ

Шут прибыл в Баккип на семнадцатый год правления короля Шрюда. Это один из немногих фактов, которые о нем известны. Говорили, что его подарили королю бингтаунские торговцы. О происхождении шута можно было только догадываться. Ходили разные слухи. Говорили, например, что шут был пленником пиратов красных кораблей и бингтаунские торговцы отбили его. По другой версии, шута нашли младенцем, плывущим в маленькой лодке. Он якобы был защищен от солнца зонтиком из акульей кожи и лежал на подстилке из вереска и лаванды. Эту версию можно отбросить как плод воображения.У нас нет достойных доверия свидетельств о прошлом шута до его появления при дворе короля Шрюда.

Шут почти наверняка был рожден людьми, хотя был не совсем человеческого происхождения. Истории о том, что он был рожден Другим Народом, наверняка фальшивы, поскольку между пальцами на его руках и ногах не было и следа перепонок и, кроме того, он никогда не выказывал ни малейшего страха перед кошками. Странный облик шута (например, прозрачно-бледная кожа), видимо, скорее связан с его необычным происхождением, чем с индивидуальными отклонениями, хотя в этом я могу ошибаться.

В случае шута то, чего мы не знаем, почти всегда более значительно, чем то, что мы знаем. Когда шут прибыл в Баккип, о его возрасте можно было только догадываться. Я могу поручиться, что раньше шут выглядел во всех отношениях более юным, чем сейчас. Но поскольку шут почти не выказывает признаков взросления, он, возможно, не был таким юным, каким казался, а, скорее, находился в конце периода затянувшегося детства. Пол шута тоже был предметом обсуждения. Когда его прямо спрашивали об этом персоны более молодые и более развязные, чем я теперь, шут отвечал, что это не касается никого, кроме него самого. Я признаю за ним это право. Что же касается его способности к ясновидению и причудливых надоедливых форм, которые оно принимает, то никто не знает в точности, является ли оно свойством расы или его собственным талантом. Некоторые верят, что он знает все заранее и даже что он всегда в курсе, если кто-нибудь где-нибудь говорит о нем. Другие считают, что он просто очень часто повторяет: «Я же вас предупреждал!»– и берет свои наиболее темные высказывания и впоследствии истолковывает их как пророчество. Может быть, иногда это так и бывало, но во многих случаях, подтвержденных многочисленными свидетельствами, он предсказывал события, которые происходили позже.

Голод разбудил меня вскоре после полуночи. Некоторое время я лежал без сна, прислушиваясь к бурчанию в животе. Я закрыл глаза, но голод мой был достаточно силен для того, чтобы меня затошнило. Я встал и пошел к столу, где стоял поднос Верити со сластями, но слуги убрали его. Некоторое время я боролся с собой, но мой желудок вскоре победил мою голову.

Открыв дверь комнаты, я шагнул в слабо освещенный коридор. Двое часовых, которых там поставил Верити, вопросительно посмотрели на меня.

– Умираю от голода, – сказал я им, – вы не знаете, где здесь кухня?

Нет такого солдата, который не мог бы ответить на этот вопрос. Я поблагодарил их и пообещал, что принесу им то, что найду там, после чего скользнул по темному коридору. Когда я спускался по ступенькам, мне казалось очень странным, что под ногами не камень, а дерево. Я шел как меня учил Чейд – бесшумно передвигая ноги и двигаясь по самым темным частям коридоров сбоку, там, где доски пола меньше скрипели. И все это выглядело совершенно естественным.

Казалось, все люди в замке крепко спали. Несколько стражников, мимо которых я проходил, дремали, никто из них меня не окликнул. В то время я приписал это моей ловкости; а теперь думаю, что они сочли тощего взъерошенного парнишку не стоящим внимания.

Кухню я нашел легко. Это была огромная открытая комната, пол и стены ее были выложены камнем для защиты от огня. Там было три огромных очага, огонь во всех трех был тщательно засыпан на ночь. Несмотря на поздний или ранний час, это место было хорошо освещено. Кухня замка никогда не спит полностью. Я увидел закрытые сковороды и ощутил запах подходящего хлеба. Большой котел тушеного мяса на краю одного очага оставался теплым. Заглянув под крышку, я решил, что никто не заметит пропажу миски или двух. Я пошарил вокруг и вскоре нашел все, что мне было нужно. Я отломил от завернутой буханки хлеба на полке хрустящую горбушку, а в углу стояла бочка с водой, а в ней охлаждалась кадушка с маслом. Слава Богу, это были не кулинарные изыски, а простая, вкусная еда, которой я так жаждал.

Я уже съел половину второй миски, когда услышал шорох и легкие шаги. Я поднял глаза со своей самой обезоруживающей улыбкой, надеясь, что здешняя повариха окажется такой же мягкосердечной, как баккипская. Но это была служанка. Одеяло было накинуто на ее плечи поверх ночной рубашки, на руках она держала ребеночка. Служанка рыдала. Я смущенно отвел глаза.

Она едва удостоила меня взглядом. Положив своего запеленутого малыша на стол, она достала миску и зачерпнула холодной воды, все время что-то бормоча. Потом нагнулась над ребеночком.

– Вот, мой миленький, мой ягненочек. Вот, мой дорогой. Это поможет. Выпей немножечко. Ой, миленький, неужели ты не можешь даже глотать? Ну, открой свой ротик! Ну... Ну давай, открой ротик.

Я не мог не смотреть на них. Она неловко держала миску и пыталась направить струю в рот ребеночка. Второй рукой она открывала ему рот, применяя гораздо больше силы, чем любая виденная мною мать. Служанка наклонила миску, и вода выплеснулась. Я услышал приглушенное бульканье и потом кашляющий звук. Когда я вскочил, чтобы сделать что-нибудь, из свертка высунулась голова маленькой собаки.